Максим Локтионов
«Это сказка... добрая сказка...»

 
Максим Локтионов. Родился в 1988 году в Кузнецке Пензенской области. Во время школьной учёбы занимался в театральном кружке, где активно и весьма успешно участвовал в детских спектаклях. Вопрос о будущей профессии был решён. В 2006 году поступил на театральный факультет Саратовской консерватории в мастерскую Народного артиста России Григория Аредакова. Осенью 2008 года Максима пригласили сняться в главной роле фильма «Книга мастеров» компании Walt Disney Pictures на студии Никиты Михалкова «ТриТэ» с такими актёрами как Лия Ахеджакова, Леонид Куравлёв, Михаил Ефремов, Валентин Гафт. Талант, огромное желание, бесконечное упорство и трудолюбие позволили начинающему актёру выдержать два с половиной месяца напряжённой работы на съёмочной площадке, а затем ещё после этого весьма успешно сдать зимнюю сессию. По окончании этого «марафона» Максиму удалось найти свободное время, чтобы поделиться своими впечатлениями по поводу своего первого (и, надо полагать, не последнего) опыта в кинематографическом искусстве.

- Ну, прежде всего, Максим, расскажите об этом проекте в целом.

- Это сказка... добрая сказка... Это первый проект компании Disney в России, который снимался на студии «ТриТэ». Съёмки проходили два месяца в Минске и в Москве. Так получилось, что я попал на главную роль в этом фильме. Участвовал в кастинге сначала на факультете, потом уже в самой Москве. Меня утвердили, позвонили и спросили: «Едешь?», я ответил: «Еду...». Григорий Анисимович разрешил, и на факультете, как казалось, поначалу никаких проблем не возникло. А вот позже возникли, и большие.

- Расскажите поподробней, как проходил кастинг?

- Женщина, которая занималась подбором актёров для этого фильма, видимо, «отчаявшись» найти подходящих людей в Москве, поехала в провинцию по театральным институтам, в том числе и на наш факультет. После того, как нас здесь посмотрели, фотографировали, мне позвонили и пригласили уже в Москву. Это уже было как раз после сдачи летней сессии и у меня как раз было свободное время. Там я прошёл отборочный тур - меня попросили показать несколько этюдов на «органичное проживание» в паре с Марией Андреевой, которая к тому времени уже была утверждена на главную женскую роль. Затем уехал домой, где и пребывал две недели в томительном ожидании. Я ждал, ждал... И наконец то позвонили, сказали, что нужно ещё раз приехать и пройти уже сцену из самой сказки в костюмах и перед камерой. Это был первый опыт работы перед камерой, было очень волнительно и интересно, может быть поэтому открылись во мне какие то скрытые резервы (смеётся). После этого я вновь уехал домой и ещё через две недели мне позвонили и сказали: «Вы утверждены на главную роль, потрудитесь приехать...»

- Какая же у Вас и у Ваших родителей была реакция после этого звонка?

- Вы знаете, у моих родителей была реакция на звонок как само собой разумеющееся, почему, я до сих пор не знаю. А у меня сразу же после первого восторга мелькнула мысль: «Ну это ж только утвердили...» Это когда поступаешь, ты безумно рад... ты ведь не знаешь, что тебя ожидает! Ты осуществил мечту, ты уже Народный артист, ты думаешь, что Бога за бороду схватил! А потом... Ты приходишь, и всё совсем не так! Это сложно, это гораздо сложней, чем поступить. И вот здесь также. Я уже знал, что это только отборочный этап, а настоящий начнётся только там, на съёмках. И тут я подумал: «На что же я подписался?» (смеётся)

- Что же дальше? Где проходили съёмки?

- Сначала мне надо было ехать в Москву, а затем - уже поездом в Минск. Я мечтал - на самолёте, но вот... не получилось...

- Проблемы были с пересечением границы?

- Нет. Там даже границы нет. Там просто ложишься спать, просыпаешься, и ты уже в другой стране. В Минске нас поселили в гостинице, и уже через два дня поехали сниматься. Вообще обычно съёмочный день у нас начинался в девять, но вот первый день начался чуть позже, в одиннадцать часов. Зато его затянули - снимали нас где-то до двенадцати ночи.

- Чем вам запомнился первый день съёмок?

- Самое забавное, что в тот день у меня был день рождения. Первый съёмочный день и день рождения! Мне сказали много приятных слов, было очень приятно.

- С полным сценарием Вы познакомились уже в Минске?

- Нет, сценарий мне прислали ещё летом домой на e-mail, я его распечатал, и постоянно, когда катался в поездах, его читал. Сюжет мне сразу понравился. То есть я, конечно, понимал, что это не классическая драматургия и далеко не гениальное произведение. Но именно сейчас снимают сказок мало, а точнее говоря их в последнее время вообще не было. Последнее, что я помню из этого, - это «Морозко», «Варвара - длинная коса», «Огонь, вода и медные трубы». Поэтому это было очень интересно. Данная сказка - это скорее некий собирательный образ многих народных русских сказок с добавлением чего-то современного с соответствующей компьютерной графикой и появлением там некоторых не совсем русских отрицательных персонажей. Отправная точка - сказка о Даниле-мастере; там есть Каменная княжна, есть цветок, есть Данила-мастер собственно, хотя по «Книге мастеров» его зовут Иван-мастер. Горы нет, зато есть замок.

- Значит, у Вас было время познакомиться со своим персонажем, понять его, выучить текст?

- В принципе, как мне потом сказали, - сценарий лучше учить в ночь перед съёмками, потому что там постоянно всё меняется, текст кроится, а ты можешь заучить первоначальный вариант. Когда мне это сказали, я ответил: «Нет, что вы! Я выучу его наизусть!» И пока ехал на поезде в Минск, выучил несколько первых сцен. Потом решил: ну мне хватит. В то время я же не знал, что снимают то не с первых сцен, а откуда попало... И в спешном порядке уже пришлось учить в Минске. Каждый вечер садишься, выучиваешь, что-то придумываешь, какую-то историю. Когда у нас с Колей были двойные сцены, мы часто собирались, вместе что-то придумывали. Но потом режиссёр говорил, что это всё фигня, делайте, как я говорю. Ну, мы потом и перестали даже придумывать.

- А Коля это кто?

- Это Николай Ефремов, сын Михаила Ефремова. Ему семнадцать лет и он уже снимался до этого в двух или трёх проектах. У него была роль Кузи, второго главного героя, который по сюжету постоянно сопровождал моего героя - Ивана-мастера.

- Понятно, что когда вместе работаешь, часто контактируешь с партнёром на съёмочной площадке. А вне работы Вы с ним много общались?

- Да. Вне площадки мы с ним даже больше общались и до сих пор поддерживаем какие-то контакты.

- А кто в этом фильме, помимо Николая Ефремова, ещё снимался?

- О, это самое интересное! Лия Ахеджакова, Леонид Куравлёв, Михаил Ефремов, Александр Леньков, Гоша Куценко, Артур Смольянинов, Валентин Гафт и другие. Очень страшно было!

- Вы с ними много общались?

- Исключительно на съемочной площадке. Да и, собственно говоря, очень часто случалось, что некоторые из этих актёров приезжали один-два раза. Это я безвылазно сидел в Минске и в Москве, а они периодически приезжали-уезжали. Только успеешь привыкнуть к кому-то, как он вновь исчезает на своих гастролях. С тем же Михаилом Ефремовым был один съёмочный день, с некоторыми, вообще, не было съёмочных дней.

- Ну, давайте, по порядку. Опишите свой распорядок дня.

- Я жил в гостинице в центре города, рядом с вокзалом. С утра просыпаюсь в полвосьмого, а в восемь приезжает машина, и тебя забирают. К часам полдевятого, к девяти, в зависимости от пробок, нас привозят на съёмочную площадку. Во время этой поездки пытаешься ещё немного поспать.

- Где же находилась съёмочная площадка?

- Под Минском. Там есть музей-заповедник, который является архитектурным памятником. Это целая деревенька конца XIX века. Там у нас были натурные съёмки. В этой деревеньке московские специалисты даже выстроили избушку на курьих ножках. Правда, самих ног у избушки нет - они находятся по сюжету сказки в ремонте...

- Что же происходило по приезду в «деревеньку»?

- С девяти тебя сразу гримируют, делают волосы, переодевают. С десяти обычно начинаются съёмки.

- Значит, на грим уходило каждый день по часу?

- Ну, на самом деле, там это полчаса занимало, но если время позволяло, наши гримёры и на час и на два этот процесс с удовольствием растянут. То есть они первоначально делают канву, основной слой, с которым, в принципе, можно уже идти в кадр, потому что камера остальное не увидит. Вот на это остальное и уходило свободное время до съёмок, и там гримёры могли работать до бесконечности, просто наслаждаться этим процессом, добавлять штрихи, оттенки. Там же были настоящие мастера своего дела. Это как и в любой профессии можно оттачивать своё мастерство, совершенствоваться. Например, когда поёшь, первоначально выучиваешь ноты, поёшь вроде как чисто, и уже потом можно до бесконечности оттачивать голос, переходы, нюансы и так далее.

- Итак, закончился творческий процесс гримирования и начинается работа. Перерывы были?

- Да, конечно. Где-то в два, в три часа был «плавающий обед». Это как захочет режиссёр, так и будет. Обед мог быть и в шесть, мог быть и в час. Зависит от того, какая сцена, сколько снимают, какие актёры заняты, и кто должен приехать. Кстати, называется эта штука «кинокорм».

- А помимо этого «кинокорма» перерывы на кофе были?

- Да. В перерывах между дублями постоянно спрашивают: «Кофе не хотите, чаю не хотите?» Я сначала стеснялся: «Нет, нет, ничего не хочу, что Вы!». Затем мне нередко уже всучивали это кофе, а когда было холодно, - окутывали меня пледом, несмотря на мои сопротивления. Надо сказать, что там было часто холодно. Погода была неблагосклонна. Несмотря на то, что в газетах писали, что съёмки выехали в Минск, потому что там, в отличие от России, стоит солнечная, ясная погода, всё время, постоянно лил дождь

- Как же выходили из этой ситуации для натурных солнечных съёмок?

- На самом деле это несложно. Натягивали огромный белый тент, под которым нас снимали, соответствующий свет делают, как будто это солнечный - там же профессионалы работают!

- И когда же заканчивался Ваш рабочий день?

- Приблизительно в девять часов, если всё успевают снять. Нас отвозят в гостиницу, где перед сном надо ещё выучить те сцены, которые будут снимать в следующие дни. Часто бывали переработки, особенно два последних дня, когда снимали ночные сцены. В этом случае существовали ночные смены - одна шла где-то часов пятнадцать, потом два часа поспать, потом утренняя смена - пятнадцать часов, и следующая смена - семнадцать часов. То есть переработки были жуткие, бывало, даже и поспать не успеешь. Иногда раньше заканчивали - это было всегда очень неожиданно. Это, например, произошло с Ефремовым. Очень быстро сняли его сцену, которую планировали на весь день. Даже ещё одну сцену досняли и всё равно раньше закончили. Там ведь как, - планируют определённую сцену, выстраивают камеры, свет. А переставлять их на другую сцену - это занимает часа два.

- Ваши впечатления от работы с камерой?

- Здесь, в отличие от сценической площадки всё нужно за один день сделать, очень быстро, но мало. Допустим, одну реплику могут снимать в несколько дублей. Снимают с одной камеры, потом её переставляют, ещё снимают. Потом делают крупный план, средний план. Сцену играют, бывало, по тридцать раз за день.

- А какие наиболее частые проблемы, которые диктуют необходимость большого количества дублей?

- Очень часто возникает проблема в актёре, естественно. Как он сделал, понравилось ли это режиссёру или нет. Ведь это непросто сделать с первого дубля так, как это надо режиссёру. Он тебе объяснил, ты попробовал. Ему не понравилось, ты вновь попробовал, уже по-другому и так далее. Но гораздо чаще бывали технические проблемы. Например, проблемы со звуком, с камерой, со светом: то с освещением что-то не так, то неправильно повернёшься перед камерой, то сама камера не так стоит. Да тот же самый самолёт пролетел, и всё, не снимают... потому что пишут чистый звук, а гул самолёта абсолютно его глушит.

- Что значит «чистый звук»?

- Это значит, что записывают синхронно и звук и изображение. Вешают микрофончик на одежду и снимают. Остальное, что не записали чистым звуком, музыка, звуковые эффекты, - будет писаться уже в студии. Конечно, кое-какой разговорный материал нужно ещё будет позже записывать в студии. Но там его немного. Я списываюсь с ребятами, с которыми снимался, и они говорят, что там осталось дописать совсем чуть-чуть, на недели две максимум.

- Вообще, перед камерой сложно работать?

- Первоначально было очень сложно, ведь работать перед камерой на самом деле не так, как перед людьми. На сценической площадке я привык работать с людьми, с их оценкой. Я не такой актёр, чтобы уметь что-то играть без партнёра, поэтому мы цепляемся за людей, и уже там рождается что-то. А здесь нужно уметь работать только с камерой. Так, например, оператор мне кричит: «Эй мальчик, мальчик, вот туда смотри!», и показывает какую-то точку, куда я должен посмотреть, и разумеется эта точка не на главной героине, а где-то в районе верхнего левого угла камеры. Затем он посмотрит на монитор, и вновь: «Нет, вот сюда... ага, вот сюда смотри... да, да, вот сюда и говори слова, что ты любишь её». Сложно всё это... Я же ещё даже не закончил обучение на театральном факультете.

- А была возможность посмотреть на монитор и увидеть себя на экране?

- По желанию актёра, если он хочет посмотреть. Например, понимает, что он что-то не то сделал, просит: «Можно я посмотрю... Да, точно... Это не так... Давайте переснимем?» Но я первоначально не смотрел.

- Почему?

- Потому что, когда один раз посмотрел, когда меня режиссёр попросил, чтобы мне правильно встать по свету, я ужаснулся! Смотреть себя на видео, смотреть как ты играешь, - это на самом деле страшно. Отчасти это, потому что начинаешь думать о том как встать, как сделать тот или иной жест, и гораздо меньше думаешь о сути происходящего. Это страшно ещё и потому, что тебе начинает казаться, что ты всё отвратительно делаешь, что вместо тебя это другой человек в кадре. У Гришковца есть по этому поводу такая реплика: «Снимают на эту любительскую камеру, записывают этот голос. Ты потом слышишь, какой у тебя ужасный голос и говоришь это вслух. А приятель рядом сидит и говорит: "Да нет, у тебя то нормальный, а вот у меня!"» И вот тут также. Ты же себя видишь только изнутри, ну и в зеркало, но это совсем не то. А на экране ты видишь себя настоящего - на это всё равно страшно смотреть. Хотя потом я привык, конечно. Заглядывал изредка, интересно было.

- А какой у Вас был костюм?

- Традиционная русская одежда: рубаха до колен, штаны, сапоги, кушак, поясок. Наша гримёрша его очень забавно называла «пафыёк». Ещё был костюм праздничный, свадебный, но в нём я появляюсь лишь в одной сцене, на свадьбе.

- Много ли было сцен, где Вам приходилось выполнять какие-то физические нагрузки?

-  Нет, не очень. Хотя я дрался на мечах, прыгал в костёр, летал на тросах. Это как раз было просто. Сложно было работать в чисто актёрском плане.

- Расскажите про съёмочную группу.

- Ну, прежде всего, это режиссёр Вадим Соколовский, он достаточно молодой, лет сорок. Он очень хорошо ко мне относился. Затем оператор, помощник оператора, который настраивал фокус для съёмки камерой - мы его называли «Фокусником». Были ещё световики, монтировщики, реквизиторы, костюмеры, гримёры, художники-декораторы и один компьтерщик. Он меня постоянно заставлял прыгать кувырком.

- Зачем?

- А я там два раза прыгаю в костёр, который является неким порталом для перехода в другое пространство. Конечно, прыгаю не в настоящий костёр, который потом будут уже дорисовывать на компьютере, а на хромокее. Это такая зелёная ткань, на которой можно графику подрисовывать. Компьютерщик постоянно присутствовал на съёмках, помогал режиссёру и снимал все бои, полёты на тросе так, как ему было надо для компьютерной обработки.

- Из Диснея приезжали, так сказать, контролировать процесс на месте?

- Да, один раз. Им вроде всё понравилось.

- После Минска Вы снимались в Москве. Где это происходило?

- Да, в Минске у нас съёмки продолжались месяц, с первого сентября, а затем в Москве - тоже месяц, с одиннадцатого октября. Снимали нас на Мосфильме. Это самый крупный павильон в Европе, как мне сказали. То есть я могу гордиться тем, что снимался в самом большом павильоне Европы, тем более что сейчас его закрыли и его ближайшее будущее неопределённо. В отличие от Минска, где снималась натура, в Москве мы работали над сценами, которые происходили в помещении.

- Насколько была сильная разница между натурными съёмками в Минске и съёмками в помещении Мосфильма?

- В основном, это была разница в нагрузке. Распорядок дня в Москве был легче, потому что не надо было никуда ехать. Вставал в девять, потому что я жил в гостинице Мосфильма, рядом с павильоном в пяти минут ходьбы через дорогу. Здесь у меня было гораздо меньше сцен. На натуре я почти каждый день снимался, - это очень много. А здесь у меня часто были выходные. Было даже такое, что я три дня подряд отдыхал.

- Что Вы делали в эти выходные?

- Я был постоянно в гостинице, потому что существует такая возможность, что тебе позвонят и попросят: «Приезжай, пожалуйста, скорее, ты нужен!». Поэтому просили далеко не отходить. Я съездил в торговый центр и приобрёл себе ноутбук, так что было мне чем заняться. Я же геймер ещё к сожалению.

- Почему к сожалению?

- Отвлекает от работы, занимает много времени (смеётся).

- Когда же мы сможем увидеть этот фильм в кинотеатрах?

- Сейчас дописывается звук и компьютерная графика. Выпуск фильма планируется осенью 2009 года. Я рад, что снялся именно в такой сказке. Очень рад. Рад, что это не какой то сериал, что это именно фильм, что это добрая сказка. Там есть такие моменты, которые, как мне кажется, на самом деле очень искренние и добрые.

март 2009

Интервью записал Евгений Мякотин для сайта СаТИ